Баяндин А. Сто дней, сто ночей. Отчаянная.
Девушки нашего полка


Сто дней, сто ночей МЫ ОТСТУПАЕМ ПО ВЫЖЖЕННОЙ СОЛНЦЕМ степи. Далеко на востоке, у самого горизонта, плавает бурая туча. Семушкин говорит, что там Сталинград. Я ему верю, верю во всем, даже в мелочах. Если сложить мои лета и Подюкова, то почти получится возраст дяди Никиты: так зовут нашего старшего товарища — Семушкина.

Я отхожу в дальний угол, прижимаюсь к стене. Мрак настолько плотен, что меня не заметить и в двух шагах. Вот еще кто-то шаркает ногами и даже насвистывает «Гоп со смыком». Это-то, конечно, свой. Свистун идет со стороны главного входа, направляясь в угловую комнату. Вот он проводит мимо, и в то же время из мрака выскакивает человек, намереваясь, видимо, преградить дорогу солдату.

— Кто тут? — испуганно взвизгивает тот, шарахаясь в сторону.

В руке нападающего сверкнула сталь кинжала. Я даю короткую очередь. Грузно опускается тело между мной и солдатом.

   Кто, кто это?

   Узнал бы кто, если бы тебя пырнули разок-другой.

   Быков?

Я узнаю голос Журавского.

   Он самый.

   А этот откуда взялся?

    Из комнатушки вышел. Мы нагибаемся над убитым.

    Фриц, — говорит Журавский.

Он с профессиональной ловкостью ощупывает одежду немца.

   Брось, идем. Надо Федосова предупредить, — говорю я.

   Подожди. У него кое-что есть.

   Дались тебе эти трофеи.

   На, бери, — сует он мне наручные часы со светлячками на циферблате.

—- Не-е надо.

— Держи! — настаивает Журавский.

Я молча принимаю трофей и нетерпеливо жду, когда он кончит осмотр.

   А ты знаешь, что тебя представили на сержанта? — неожиданно спрашивает он.

 

Пермь: Пермское книжное издательство, 1966.