Баяндин А. Сто дней, сто ночей. Отчаянная.
Девушки нашего полка

Сто дней, сто ночей МЫ ОТСТУПАЕМ ПО ВЫЖЖЕННОЙ СОЛНЦЕМ степи. Далеко на востоке, у самого горизонта, плавает бурая туча. Семушкин говорит, что там Сталинград. Я ему верю, верю во всем, даже в мелочах. Если сложить мои лета и Подюкова, то почти получится возраст дяди Никиты: так зовут нашего старшего товарища — Семушкина.

— Думаете: Костя бог, он из шиша приготовит вам жаркое?..

—   Не мучь, — говорим мы с Сережкой.

—   Не я мучаю, а фриц поганый. Шесть дён, как отрезаны от переправы. Никаких продуктов нет...

За нами заходят остальные бойцы. Наконец повар ставит перед нами котелки и разливает... жидкую мутную водичку. Мы с недоумением глядим на черпак, из которого не выпадает ни одного кусочка мяса. Но наши желудки стали не так уж требовательны. Обжигаясь, мы хлебаем курящуюся паром болтушку, заедая крохотными кусочками сухарей. На этот раз Костя не просит нас рассказывать. Он сочувственно смотрит на нас и время от времени подливает жижу в наши котелки. Через полчаса мы выходим из кухни, если не сытые, то по крайней мере потные.

Мутный рассвет встает над почерневшей Волгой. По ней плывет шуга.

От Бондаренко узнаем подробности нашего положения. Мы действительно отрезаны от основных сил армии. Наш кусок земли со всех сторон простреливается пулеметным огнем. А сзади Волга. Ни к нам, ни от нас никто не может пробраться.

Нам выдают патроны, и мы снова бредем на позиции. К нашему удивлению, наверху почти нет защитников.

— Как же так? — спрашиваю я младшего лейтенанта.

— А вот так, — неопределенно машет он здоровой рукой. Раненая рука перевязана и подвешена на широком бинте. — Хватало бы народу, нам бы дали отдохнуть.

Я и Сережка занимаем один окоп в конце оврага, где ночью встретили часового. Отсюда видны Волга, остров, протянувшийся по середине реки до «Красного Октября». Другой конец острова уходит куда-то на север, за тракторный. Правее нас занимают окоп Смураго и Петрищев, еще правее — Ситников и Шубин. Слева от нас какие-то развалины. А за ними тот самый клин оврага, который уперся в Волгу между нами и «Октябрем». Итак, мы на новой позиции. Хотя здесь и не ахти как хорошо, но все же мы с Сережкой довольны.

Наш окоп не глубок. Если встать в рост, то бруствер приходится вровень с грудью. Вдвоем стоять тесновато, но, как говорят, в тесноте, да не в обиде. И притом здесь мы сами хозяева. Наш окоп — наш дом. Если бы не холод, мы могли бы неплохо устроиться.

Часовой, которого мы сменили, спустился вниз. Теперь овраг защищаем мы.

С патронами мы захватили гранаты, целых пять штук. Это трофейные гранаты, с длинными деревянными ручками. Такие же, какие мы перебрасывали обратно их хозяевам. Мы складываем гранаты на бруствер и заряжаем автомат, взятый с КП. Наши карабины тоже при нас.

Присматриваемся к местности. Перед нами прямо — белый дом буквой «Г», за ним — наша покинутая «цитадель» и развалины других домов. Справа в отдалении — корпуса заводов.

Сережка сооружает из кирпичей подобие амбразуры. Я смотрю на его выдумку скептически.

— Думаешь, спасет?

—   Думаю, да.

—