Баяндин А. Сто дней, сто ночей. Отчаянная.
Девушки нашего полка


Сто дней, сто ночей МЫ ОТСТУПАЕМ ПО ВЫЖЖЕННОЙ СОЛНЦЕМ степи. Далеко на востоке, у самого горизонта, плавает бурая туча. Семушкин говорит, что там Сталинград. Я ему верю, верю во всем, даже в мелочах. Если сложить мои лета и Подюкова, то почти получится возраст дяди Никиты: так зовут нашего старшего товарища — Семушкина.

Он широкоплеч, скуласт, немного сутул, как наш Бондаренко. Я ребром ладони сбиваю прилипшую к шинели грязь и чертыхаюсь.

 

   Ну спасибо, а то бы похлебать пришлось вот этой похлебки, — киваю я головой в сторону журчащей воды.

   Я и то смотрю. Человека не видать, а ботинки живые. В пулемете смыслишь? — неожиданно спрашивает он.

   А что?

   Заело.

   Где твое гнездо?

   А там, — неопределенно машет он рукой.

Мы карабкаемся на самый верх кручи. Перед нами вздымаются безверхие трубы да развалины многоэтажных зданий.

— А знаешь, кто тебя напугал? — спрашивает боец.— Это ихние ванюши. Разве не слыхал, как скрипели?

   Нет, не слыхал. Подходим к пулемету.

   Вот и мой «максим»,— говорит пулеметчик.

   Ты что же один, что ль?

 

   Да нет, не совсем. Вон наши ребята, — он показывает заскорузлым пальцем на кучи кирпича. Я смотрю и ничего не нижу.

   А где напарник твой?

   Нету напарника, еще вчера его... А я ведь не пулеметтик. Пришлось вот. Боле некому. Командир приказал, — говорит боец отрывистыми фразами, точно оправдываясь,

Я откидываю крышку и снимаю замок. Грязь и густая смазка образовали черное липкое месиво, наподобие смолы.

  

 

Пермь: Пермское книжное издательство, 1966.