Баяндин А. Сто дней, сто ночей. Отчаянная.
Девушки нашего полка

Сто дней, сто ночей МЫ ОТСТУПАЕМ ПО ВЫЖЖЕННОЙ СОЛНЦЕМ степи. Далеко на востоке, у самого горизонта, плавает бурая туча. Семушкин говорит, что там Сталинград. Я ему верю, верю во всем, даже в мелочах. Если сложить мои лета и Подюкова, то почти получится возраст дяди Никиты: так зовут нашего старшего товарища — Семушкина.

— Молодцы, товарищи!

Под каждым из нас образовываются самые настоящие озера. Мы складываем мешки на полки и рассаживаемся. Старшина достает из кармана брюк газеты. Но в каком они виде!

После короткого разговора с замполитом старшина подает нам руку и уходит обратно, взяв с собой и двух ездовых. Как-то им посчастливится обратный переход? Мы с дядей Никитой остаемся в блиндаже.

— Ну, — обращается к нам замполит, — раздевайтесь, обсыхайте и...

— Есть, товарищ капитан!

И снова мы в окопах. Смураго такой же неутомимый и цепкий. Ни голод, ни холод, ни тяготы окопной жизни, ни близость смерти не могли его сломить. Похоронив в себе личное горе, этот боец точно сросся с оружием, с окопом, с солдатской шинелью. Он все еще защищается в том окопе, в котором погиб Сережка, из которого он же, Смураго, вынес меня.

И опять нас трое. Сережу Подюкова мы похоронили в овраге.

О наступлении на нашем участке пока не говорят. Ведь, в сущности, ничего не изменилось. По-прежнему мало сил и боеприпасов, по-прежнему враг сторожит Волгу и огнем пулеметов преграждает к нам доступ. И все же мы знаем и чувствуем, что долго сидеть здесь не будем.

Сегодня ночью к нам прибыло пополнение. Новички окапываются вокруг нас. Их привел Федосов.

— Здорово, други-приятели! — поднимаясь к нам, приветствует он, — Как тут у вас?

Вид у него бодрый, щеки румянятся, подбородок блестит глянцевой синевой.

— А все так же, — отвечает Смураго. — Здравия желаем, товарищ старший лейтенант, — пожимает он протянутую руку Федосова.

Со мной и Семушкиным лейтенант тоже здоровается за руку. «Нет, Федосов все такой же, каким был. Такие люди не зазнаются», — думаю я.

— Как держались? — спрашивает Федосов Смураго. — Да как сказать... всяко было. К нашему счастью, после катеров нас ни разу не атаковали,

—   Выдохлись, сволочи! — говорит старший лейтенант.

—   Ваша правда, выдохлись.

— Ну, а сейчас уже не долго ждать. Вот читайте. Федосов достает из планшета армейскую газету и, передав ее Смураго, уходит.

Пока нас не было, Смураго углубил окопы, соединил все четыре ячейки. Повар Костя, который стоял с ним на пару, помогал ему в этом.

Теперь мы решаем отправить отважного солдата на суточный отдых. Но прежде садимся на площадку и разворачиваем газету. В сводке читаем о количестве разгромленных дивизий, пройденных за день километрах: «Наступление, начатое в районе среднего Дона, успешно завершено. Разгромлены третья румынская, восьмая итальянская армии и часть немецких войск».

—